Шарль Огюсте́н де Сент-Бёв (фр. Charles Augustin de Sainte-Beuve; 23 декабря 1804, Булонь-сюр-Мер — 13 октября 1869, Париж) — французский литературовед и литературный критик, заметная фигура литературного романтизма, создатель собственного метода, который в дальнейшем был назван «биографическим». Публиковал также поэзию и прозу.
Начав литературную деятельность в годы Реставрации и широко развернув её во время Июльской монархии и Второй империи, Сент-Бёв с первых шагов примкнул к группе французских романтиков.
Неопределённость социальных формулировок, общечеловеческие идеалы, тенденции замыкания в мир душевных переживаний, вкус к психологическому анализу и интерес к формальным проблемам искусства, все эти черты, характеризующие французский романтизм, определяют творческие и теоретические установки Сент-Бёва.
Выступив впервые [1824] в журнале «Globe» — органе «молодого поколения», пропагандировавшем романтизм, — со статьями о Викторе Гюго, Сент-Бёв быстро сблизился с кружком Гюго и сделался присяжным критиком этой группы.
Первая крупная работа Сент-Бёва — «Tableau historique et critique de la poésie française et du théâtre français au XVI siècle» (Историческая критическая картина французской поэзии и французского театра XVI века) 1828 — посвящена историческому обоснованию и оправданию романтизма как завершения подлинных традиций французской литературы, прерванных временным господством классицизма.
«Предков» романтизма Сент-Бёв видит в Ронсаре, дю Беллэ и других поэтах XVI века.
К периоду дружбы с кружком романтиков, ознаменованному интенсивной работой в журн. «Globe», относится и первая попытка Сент-Бёва сказать своё слово в художественной литературе — книга «Vie, poésies et pensées de Joseph Delorme» [1829]. За ней следуют две книги стихов «Consolations» [1830] и «Pensées d’août» [1837] и роман «Volupté» [1834] — история самоуглубленной и жаждущей наслаждений души. Художественные произведения Сент-Бёва не имели значительного успеха, и с 1837 он отдался исключительно историко-литературной и критической работе.
Литературный и жизненный путь Сент-Бёва был путём метаний и поисков. Вскоре после Июльской революции он порвал связи с кружком Гюго и предался новым увлечениям. Стоя в резкой оппозиции к Июльской монархии, он перешел от сенсимонизма к католическим идеям Ламеннэ, сочетая идейную близость к литературному вождю республиканской Франции Каррелю с активной симпатией к роялистскому салону мадам Рекамье, меняя социалистический «Globe» на республиканский «National» и «National» на светскую «Revue des Deux Mondes», ведя непрерывно блестящую, страстную и сопровождающуюся неизменным успехом литературную работу. В 1844 бывший романтик Сент-Бёв вошел во Французскую академию, покровительствуемый роялистами и сторонниками классицизма, но уже в 1848 выпустил книгу «Chateaubriand et son groupe littéraire sous l’Empire», в которой резко порывал с монархическими и католическими тенденциями. Позднее он декларировал преданность Наполеону III, осыпая насмешками легитимистов и орлеанистов, в последние же годы жизни примкнул к «свободомыслящим», разрывая с империей. Правоверный католик в 30-х гг., он выступил в 60-х как умный и смелый противник клерикализма.
Метания Сент-Бёва заставили историков литературы ломать голову над причинами столь необычайной изменчивости и подчеркивать крайнюю сложность индивидуальности Сент-Бёва. Сам Сент-Бёв, объявляя себя «самым изломанным и склонным к метаморфозам умом», кокетничал своею способностью к крупнейшим поворотам, видя в ней залог «надклассовости» своих суждений и той «беспартийности» и «беспристрастности», которая казалась ему, как и его буржуазным интерпретаторам и последователям, ценнейшим качеством мыслителя и критика. Однако размах политических и философских колебаний Сент-Бёва не выходит из узких рамок мелкобуржуазного мировоззрения. С романтиками Сент-Бёв идеализировал личность, гибнущую в пошлом царстве наживы, с утопистами он искал идеального выхода из этого царства; сближаясь с католиками и роялистами, он скорбел о докапиталистическом прошлом, сочувственно тяготея ко всем обиженным господством капитала; в лицемерном режиме Второй империи он хотел видеть режим, установленный «народом» и направленный против владычества буржуазии. Сент-Бёв не переходил на позиции ни пролетарского социализма, ни мировоззрения промышленной буржуазии. Он до конца был верен мелкобуржуазной идейной концепции, нашедшей столь полное выражение в романтизме, от которого Сент-Бёв рьяно открещивался в позднейшие годы, но который определил теоретические предпосылки его трудов.
Сент-Бёв не оставил теоретических, в узком смысле слова, трудов. Его монументальные «Портреты», «Causeries du lundi», «Nouveaux lundis» представляют собою сборники конкретно-критических статей, в течение долгих лет появлявшихся в парижских журналах. Но метод этих статей, представлявших принципиально новый жанр критики, восходит к целостной концепции, в основу которой положен определяющий теорию и практику всей романтической школы философский индетерминизм. Сент-Бёв не исследует законов творчества, законов, обусловливающих литературный процесс. Самое понятие закона в соотнесении его к явлениям литературы связано для романтика с классическими канонами, которые он призван потрясти и разрушить. Сент-Бёва интересует не общее, но особенное. Раскрытие творческой индивидуальности во всем её своеобразии — единая задача литературной критики. Сент-Бёв не отказывается от изучения «эпохи, общества и движения умов», но это изучение в его трудах должно быть соотнесено с ролью «couleur locale» (местного колорита) в творческой практике романтизма, и напрасно было бы рассматривать учет исторических условий существования художника как руководящий принцип критического метода Сент-Бёва. Сент-Бёв допускает исторический подход к художнику лишь с оговорками. Он мало пригоден, по мнению Сент-Бёва, «когда речь заходит о поэтах и художниках, которые часто ведут уединенную и замкнутую жизнь, потому что тут очень часты исключительные явления». Художник как исключительное явление, творец и творчество как замкнутое единство — вот объект статей и этюдов Сент-Бёва. Изучение личности и проекции её в творчестве определяет границы историко-литературного анализа. Сент-Бёв стремится изучить «моральную физиологию» автора, дать исчерпывающий анализ его психики. Отсюда — любовь к мелочам биографии, интерес к переписке, мемуарам, дневникам. Детальное знание жизни и переживаний автора открывает путь к решению основной задачи литературного исследования: «смело и осторожно дотронуться скальпелем до тех мест, где замыкается панцирь, разыскать место перехода души в талант». Это определение «места перехода души в талант» на основе воссоздания душевного мира автора, проникновения в тайники его сердца достигается интуитивным постижением, творческим вдохновением критика.
В соответствии с методом находится и литературный слог Сент-Бёва: «Его способ изложения изменчив, как его предмет, он смешивает биографию с критикой, вставляет множество затемняющих условий и скобок в свои периоды, нагромождает кучу фраз, которые смягчают и ослабляют друг друга; предпочитает неопределенные обороты» (Брандес). Итог работы Сент-Бёва — живой портрет художника. Острый ум Сент-Бёва наталкивает его зачастую на верные догадки, зоркий глаз его умеет наблюдать и схватывать, но портрет в целом основан на произвольном изменчивом воображении критика, и его «длительное изучение моральной физиологии» отнюдь не приближается к процессу научного исследования.
Стремление к резко выраженной индивидуальности творца, признание независимости художника от законов, отказ от обобщений в пользу неповторимого, единичного, особенного — эти принципы эстетики французского романтизма канонизировали свободу фантазии поэта и романиста, породили теорию «актерского нутра», создали особый жанр литературной критики, опирающейся на интуитивное прозрение, на творческую догадку. Творчески реализованные в литературе Гюго и Мюссе, в музыке Берлиозом и Обером, в театре Бокажем и Дорваль, эти принципы были блестяще представлены в критике «вдохновенным критиком» Сент-Бёвом на всем протяжении его почти полувековой литературной работы.